Дмитрий Сердюк о загадках Марии Каллас и спектакле "Канарейка" в Театре Наций

Насколько честно и правдиво нужно рассказывать о загадках и тайнах из жизни великих артистов? Как рождается постановка от идеи до воплощения на сцене? Каким получился спектакль “Канарейка” о последних трех днях жизни оперной дивы Марии Каллас, премьера которого состоялась в Театре Наций? Обо всем этом в новом выпуске"Синемании" рассказал режиссер, актер Дмитрий Сердюк.

С: Дмитрий, как вы, будучи актером, стали режиссером? И как вам удается это все совмещать?

ДС: Конечно, это разные профессии. Пришел я в режиссуру через поэзию, как ни странно. Я стал делать спектакли - моноработы - в Театре Наций, за что благодарен художественному руководителю театра Евгению Миронову. Сначала я поставил моноспектакль о поэзии и жизни Бродского, а после - об Анне Ахматовой. Таким образом я попробовал на себе эту профессию [режиссера - прим. ред.], а потом уже стал работать с другими артистами.

С: Чем вас заинтересовала персона Марии Каллас?

ДС: Прежде всего, своей тайной, которую мы уже столько лет не можем разгадать. Во всяком случае, мне кажется, что талант - это что-то божественное, сокрытое от нас. И вот эта тайна меня действительно очень взволновала. Ведь очень неоднозначная карьера - быть там, на высоте, и закончить трагически и при том неоднозначно. Поэтому Мария Каллас для меня - загадка не только как артист, но и загадка ее личности. Спектакль “Канарейка” - моя попытка порассуждать на тему артиста, потери им дара и таланта.

С: Вы любите оперу?

ДС: Да, безусловно. И я должен сказать, что, конечно, это сложный жанр. Я пришел к нему не так быстро. Но, работая над постановкой о Марии Каллас, я слушал множество партий в ее исполнении и не только. Для меня она в этом смысле открыла новые краски.

С: Есть два фильма "Мария до Каллас" и “Каллас навсегда”. И там, и там играет Фанни Ардан. Как вы добивались несхожести персонажей?

ДС: Роль Марии Каллас в спектакле “Канарейка” играет Сати Спивакова. Мы с ней были категорически против в работе исполнять эту роль портретно. Мы - русские люди, Каллас - гречанка. Мы рождены в другой культуре, у нее иной темперамент. Поэтому хотелось больше окунуться в мир ее души. Ведь душа, как известно, языка и культуры не имеет. Поэтому пошли через ее трагедию, судьбу, биографию. Вот так, скорее. Это ближе артисту, который может понять другого артиста. Поэтому ни к какой портретной схожести мы не стремились.

С: У Фанни Ардан есть портретная схожесть.

ДС: Да, безусловно. Но это другая задача.

С: А еще есть сериал "Каллас и Онассис".

ДС: Да, я видел его.

С: И как вам?

ДС: Мне он не так близок. Мне показалось, что этот сериал про нечто иное. Про их взаимоотношения, скорее. А эта часть биографии Каллас была мне не так необходима.

С: Дмитрий, в спектакле “Канарейка” вы рассказываете о трех последних днях жизни оперной дивы. Почему вы выбрали именно этот период?

ДС: Потому что мы мало знаем об этом вообще. Нам много известно о том, что было с Каллас до, когда она потеряла сначала верхние ноты, а потом и голос вовсе. Поэтому темой постановки для меня стала потеря дара артистом. И те три дня, когда она оказывается в окружении домработницы, водителя и личного психотерапевта, для меня показались крайне важными. Когда человек остается один на один со своей трагедией в квартире в Париже.

С: Как создавался спектакль? Вообще, как рождается постановка от идеи до премьеры?

ДС: Прежде всего, это, конечно, замысел режиссера и художественной команды, куда входят художник-сценограф, художник по свету...

С: Но сначала вам в руки должна попасть пьеса.

ДС: Безусловно! Родилась идея поговорить о Каллас. Я перечитал множество материалов, хотя на русском языке их не так много. Есть переписка, письма, какие-то дневниковые записи. И вот в одной из переписок я прочитал такую фразу "Никакая я не Виолетта, никакая не Медея. Мне бы так хотелось обладать их качествами и характером, чтобы не делать тех ошибок, что совершили они. Но, к несчастью, я совершила их в своей личной жизни". И вот эти слова меня взволновали.

Я стал искать дальше, что-то сам писал. Но в какой-то момент осознал, что моего литературного дара не хватит, и мне нужно обратиться к профессиональному драматургу. Так появилась Мария Варденга, у которой уже был свой материал. Он назывался "Письма из тишины". Это письма от лица Каллас, адресованные к Аристотелю Онассису. Мне показалось, что это и есть литературная основа для пьесы. А потом вместе с Марией мы стали более углубленно заниматься материалом. Так все и родилось.